Перевод отрывка интервью для Contact Quarterly, 1980 г.

КК. В своей работе ты часто упоминаешь "эмбодимент". Расскажи, пожалуйста, об этом.

ББК. Представьте новорожденного ребенка. Его рука шевелится перед лицом, и поначалу ребеночек замечает лишь присутствие некого предмета перед глазами. Спустя какое-то время он уже сопровождает руку взглядом, все еще не осознавая, что это его собственная часть тела. А в один прекрасный день он снова следит за рукой взглядом, затем поворачивает голову на бок, обратно, снова поворачивает, и в его глазах можно заметить что-то новенькое. Он начинает манипулировать собственной рукой. Открывается новое ощущение: рука — это я. И начинается: игра руки и руки, игра руки и глаз…

В каком-то смысле эмбодимент — это отделение (separating out). Это ощущение силы, которая присутствует в теле. Но для того, чтобы воплотиться в теле (embody ourselves), мы должны узнать, чем мы не являемся. Это отношения. Ребенка, который только воплощает собственную руку, сочтут аутичным. Доведенный до предела эмбодимент становится самопоглощенностью — когда есть осознание "это — я", но нет осознания "ты — это ты". Эмбодимент не работает через "это — я" без "это — не я"; так не будет контрбаланса, не будет ясности. Сбалансированный эмбодимент включает в себя "тут конец меня, тут начало чего-то другого".

КК. Какова разница между классическим способам учить анатомию и процессом воплощения ее в теле?

ББК. Обычно, когда учат анатомию — как ее изучала я сама, и как преподают везде — то даются визуальные образы. У нас возникает зрительное представление о чем-либо, но не возникает кинестезии, внутреннего ощущения. Мы даже можем произнести "о, внутри меня есть эта кость или мышца", но это останется лишь идеей в уме, не станет непосредственно, висцерально полученной от данной части тела проприоцептивной информацией. Мы всегда получаем информацию висцерально, но каждый человек по-своему выборочно распознает те или иные ее аспекты.

Во время нашего обучения, как оно проводится в школе Body-Mind Centering, мы весьма избирательны — в том, что касается выбора получаемой информации. Мы переходим от одной системы к другой: идем то в ощущения, то в осознавание информации от скелета, то от глаза, от мышц, от органов, от желез, от мозга, от крови, и т.д. и т.п. Осознавая каждую систему в отдельности, мы обнаруживаем, что все они являются каналами, осознание которых мы можем переключать произвольно. И после того, как мы о-сознали их, то можем пользоваться полученной информацией без удержания ее на переднем плане. Я думаю, особенно важно в работе с ощущениями следующее. В какой-то момент мы достигаем той точки, когда осознаем их, и дальше нам нужно отпустить это осознание. Так чтобы процесс ощущения не был мотивацией сам по себе. Наша мотивация — это действие, основанное на восприятии.

Часто случается так, что осознавая восприятие, мы забываем про действие. Что я воспринимаю, именно мое восприятие становится ключевым процессом. Вместо того, чтобы просто есть, я концентрируюсь на том, а каково это на вкус, а какова консистенция… Вместо того, чтобы просто идти — на том, как чередуются ноги, какое взаимоотношение костей… Это все очень важно, но иногда время просто идти, просто питаться.

КК. А в чем тогда ценность эмбодимента? Если просто ходить ты можешь в любом случае, то зачем заморачиваться детальным ощущением, погружением в процесс?

ББК. Так и не нужно было бы, наверное — если бы мы не подавляли естественный способ двигаться. Мы же видим, что люди без особых проблем, у кого хорошо все интегрировано, — они и не проводят время за интеграцией; они проводят время в деятельности. Большинство из нас пришли в эту профессию из-за наличия собственных проблем. Что-то препятствует такой нашей функциональности, какая, кажется, должна быть. С помощью осознавания мы устраняем подсознательные ограничения, начинаем лучше функционировать. После того, как препятствия устранены, и эффективность налажена, нет необходимости продолжать выискивать препятствия. И это не означает, что в какой-то момент не понадобится снова включить осознавание… Но есть время полноценно действовать — без того, чтобы мониторить собственные действия.